Иду как-то по центру города, а навстречу – молодая женщина с сигаретой в зубах. Я не противник курения – каждый человек волен делать, что хочет, если это в рамках закона. Но шедшая мне навстречу была будущей мамой на приличном уже сроке.
Заметив мой возмущенный взгляд, она гордо задрала подбородок и, пустив струйку дыма, прошествовала мимо. И мне вспомнился случай, произошедший несколько лет назад. Я лежал тогда в больнице. Скукотища, делать нечего. Различные процедуры за развлечение считал. Хорошо, что у соседа по палате радиоприемник был и ведущие болтали без умолку – хоть какое-то разнообразие. Кто-то из пациентов сидит, кто-то ходит по палате. И тут ведущая начинает рассказывать о вреде курения, а ее коллега, наоборот, приводит пример престарелой француженки, которая почти всю жизнь курила и дожила до 122-летнего возраста, установив тем самым официально подтвержденный и до сих пор не превзойденный рекорд долгожительства.
– Во как, – прохрипел прокуренным голосом мужчина лет за шестьдесят, лежавший на койке у окна. – Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!
– Ты, как всегда, прав, дядь Вань, – поддержал его невысокого роста мужичок лет тридцати пяти, которого в палате все звали Антоша.
– Курите, курите, ребята, – встрял в разговор обычно молчаливый Михайлович. – Но применяйте это только к себе. Окружающим не нужны ни сигаретная вонь, ни табачный перегар, исходящий из ваших ртов.
– Михайлович, не пропагандируй. У каждого свой путь, – улыбнувшись, ответил дядя Ваня.
– Во-во, ты, Михайлович, не принюхивайся, не стой, как говорится, в толпе курильщиков…
– А тут и стоять с вами не надо. От вас после перекура за версту несет. Вот вы начали гордиться тем, что курите. А сколько таких, кому Бог изначально дал хорошее здоровье: пять–десять человек на весь мир? И кто они теперь? Клоуны для рекламы табака!
– Моя бабуля прожила 98, – разгорячился Антоша. – Курила до последнего дня. А две ее некурящих сестры умерли намного раньше, а третья, тоже курящая, прожила около 90 лет.
– И что? Ты хочешь сказать, что табак укрепляет здоровье? – усмехнулся Михайлович. – Да кури на здоровье, я же сказал, таких, как твоя бабка, пять–десять на весь мир!
– Три уже есть! Две мои, плюс из передачи третья. Хочешь, Михайлович, сказать, что в мире всего две остались?
– Это ты говоришь, не понимая мною сказанного!
– Это ты, Михайлович, не понимаешь, что говоришь! Про Черчилля, конечно, тоже будешь все отрицать? А он не только курил, но и пил много.
– Ну ты, Антоша, меня уже достал. Лично я курить давно бросил…
– А мы курили, курим и будем курить, правда, дядь Вань?
– Я тебе что, запрещаю курить? Кури, но только перечисли, сколько ты знаешь людей, куривших и живших за 90 лет, давай! И не приводи в пример здоровяков и долгожителей, пьющих и курящих в первом и иногда во втором поколениях. Лучше подсчитай больных некурящих и непьющих, которые благоразумно не курят и не пьют именно из-за слабого здоровья, причем, в основном, по причине курения и пьянства своих родителей и дедов... Вот ты говоришь, твоя бабушка курила? И гордишься этим. А почему ты в больнице лежишь? Правильно, сердечко пошаливает. А почему? Не можешь ответить на этот вопрос? Так я за тебя отвечу. Понимаешь, Антоша, пить или не пить, курить или не курить – каждый решает сам. Жаль только, что это не могут решать дети и внуки, которых мы, куря, наделяем уже сейчас разными болезнями…
Мне тогда понравились слова Михайловича и, вспоминая их, я подумал об этой будущей матери, которая прошла только что мимо меня. Ведь может получиться так, что минует три-четыре года и она станет осаждать детскую поликлинику, жалуясь на слабое здоровье ребенка. И все вокруг будут виноваты, если что-то будет не так, а сама мамочка даже и не вспомнит о том, как травила табачным дымом своего будущего малыша. Дай, конечно, Бог, чтобы все было иначе, но все-таки стоит задуматься и заботиться о своих детях и внуках.
Александр Гавриленко.
Фото из открытых источников, носит иллюстративный характер